- Это в доме терпимости бардак, а у нас – кавардак!

Председатель комиссии



Ой-ой-ой, что творились ночью с 31 на 1-ое!.. Хэллоуин просто отдыхает (кстати, на отмечании его в «Бункере» я так и не побывала – в субботу лазили по горам в тумане: ну чем не Хэлл? Фотки потом выложу)! Выбирали президента, в общем. Народ у нас, как в который раз я заметила, - несознательный, и более того, политически пассивный. Из 2190 человек на наш участок явилось примерно процентов 67, то есть это получается 1422. Куда же делись остальные? Остались дома и объявили бойкот, что ли?

Но фиг с ним, народом. Коснусь того, что мне пришлось фактически отстоять на ногах с 7 утра до двух ночи! Что я могу сказать? Только одно – на второй тур наблюдателем работать я не пойду! Помещение было маленькое (сразу же все сошлись на том, что это сделано было специально – чтобы люди видели очередь и уходили. Кстати, многие потом так и не вернулись. Шпионы не дремлют. ), душно, пыльно, а форточки не открывали – а вдруг влезет кто-нибудь и подбросит пару-тройку бюллетеней в урну? Поэтому мы с Катей к часам трем дня уже шатались от усталости. В процессе работы ко мне приставал некий адвокат (из штаба того кандидата, от которого я и работала) с разговорами о какой-то загадочной флэш-карте, которую, кстати, я так и не увидела, поэтому что это за зверь, я так и не поняла. Потом еще какой-то перец из нашей команды (эту «команду» я имела в виду, блин, - старшая над наблюдателями оказалась пенсионеркой, которая медленно двигалась и так же соображала. Я уважаю старость, конечно, но не таких мероприятиях) постоянно следил за мной, ходил по пятам – например, иду я звонить в штаб, а этот колобок тут как тут с сальной ухмылкой: «Бойфренду звоните?» Когда я ответила, что у меня нет оного, тот очень удивился. (Ну и немудрено – все удивляются. )

В конце концов вся его любезность испарилась, когда дело дошло до дележа денег.

Картина маслом: час ночи, в зале все вверх дном, за столами сидят усталая комиссия и задроченные наблюдатели, но несмотря на это, кроют друг друга такими отборным матом, что просто уши в трубочку сворачиваются. Самым безобидным словом было «козел». «Куда вы потратили общественные деньги, блаблабла, где, б..., чеки, мы остались голодными...» и т.д.

В коридоре члены комиссии уже начали хватать друг друга за грудки – выяснилось, что количество протоколов не совпадает с количеством людей, работающих на этом участке, а это значит, что кто-то останется без денег. Ибо бабло выдается только по предъявлению прОтоколов. Ваш покорный слуга тоже взбунтовался, прижал к стенке нашу старшую бабульку, и оказалось, что на наш участок «забыли» завезти должное количество бланков. Они типа на соседнем участке, а он-то уже закрылся! Мне пришлось тоже применить атаку, в которой самым страшным было слово «жопа». (В предложении «Тем, что вы нам дали, можно жопу... (дальше сами знаете )!!!».)

Итого. Два часа ночи, а мы стоим в холле в этом самом слове из четырех букв, которое было написано выше (вместе с прилагательным «полный») и думаем, что нас кинули. Звонки в штаб и крики ничего не прояснили. Я стала думать, что бесплатно пропарилась почти сутки, как вдруг наша напарница прибежала с где-то достатым этим самым протоколом. Я позвонила в штаб, чтобы нам прислали такси, мы сели и поехали на гильотину, так как по одной бумажке на троих вряд ли можно было рассчитывать на полноценный гонорар.

Отстояв сорок минут в очереди в приемной штаба, мы приготовились к самому худшему. Но когда мы увидели, кто выдает деньги, мы твердо решили, что они нам все же достанутся. Человек на «кассе» даже не поинтересовался, почему один протокол на всех, ко всему прочему он был полуслепым и косоглазым (!), да еще и дергался, как эпилептик. В общем, радостные и усталые, мы поехали домой. Я легла спать в полчетвертого утра, а через четыре часа подорвалась на работу.

Ну их на хер, эти выборы...

Борьба тупоконечников с остроконечниками, блин.